Согласно этим основаниям привычная картина «объективной реальности» описывает лишь весьма частный случай гораздо более глубокой иерархически устроенной реальности, в которой царят законы целостности и единства психического и физического описаний природы. Как это часто бывает, возвращение к «хорошо забытым» истокам знания с новой оптикой восприятия привело к глубокому переосмыслению миропонимания.
Задайте себе банальный вопрос: «Какого цвета трава в реальности?» Подумав хорошенько, вы ощутите внутри себя холодок неизвестности. В самом деле, цвет травы зависит от того, кто на неё смотрит (у человека она зелёная, у собаки, скорее, синяя) и еще от того, чем она освещена (ночная трава для человека, скорее, серебристая, а для кошки — жёлтая). И вообще — является ли цвет травы её свойством? Скорее, это свойство восприятия травы. О какой же «реальности» тогда может идти речь? Скорее, мы имеем дело с некой субъективной «картой реальности», которая во многом биологически обусловлена особенностями нашего вида Homo Sapiens.
«Карта» дельфинов или кошек сильно отличается от человеческой. Дельфины в ориентации и коммуникации больше полагаются на слух, кошки более восприимчивы к тонким планам бытия. Змеи живут в еще более отличающемся сенсорном окружении. Они, например, видят тепловые волны, и, кажется, не видят «объектов». Тот мир, который видит змея, наверное, больше похож на спиритический сеанс — во мраке плавают поля «жизненной энергии». Вообще животное воспринимает такой сектор реальности их среды обитания, какой позволяет статистически бόльшей части особей данного вида жить достаточно долго для продолжения рода. Вот почему змея бросится на воздушный шарик, надутый горячим воздухом, если он «вторгнется» на ее территорию. Сравнивать, чья карта реальности лучше, так же бессмысленно, как сравнивать, что лучше отражает «реальность», — термометр или барометр? Очевидно, ответ зависит от того, к чему более восприимчив ваш организм: к сменам температуры или давления!
Итак, вывод номер 1. Нет никакой «объективной» реальности в отрыве от эволюционной целесообразности восприятия среды обитания данным видом, который от этой среды неотделим.
Но этого мало. Человек ведь еще и социальное существо. К биологической обусловленности восприятия у него добавляется еще и социальная обусловленность. Мощнейшее воздействие на человеческую карту реальности оказывает культурно-исторический контекст, в котором индивид рождается и вырастает. Здесь доопределяются детали, заложенные импринтами воспитания (прежде всего языком мышления-общения) и обучением (мораль, этика, эстетика, гносеология). Свод убеждений по поводу устройства мира и связей, определяющих его динамику, в конечном итоге определяет тот самый «здравый смысл», который сопровождает человека всю его жизнь. Мало кто отдает себе отчёт в том, что все это навязано спецификой физиологии восприятия и культурной средой вырастания. Вот почему, при генетически равных условиях, карта окружающего мира древнего грека, выросшего в естественно природном окружении и воспитанного в духе почитания богов и строгих норм спартанского общества, будет кардинально отличаться от карты современного потребителя «благ цивилизации», тотально погруженного в искусственную природу и виртуальную реальность.
Теперь вывод номер 1 можно дополнить, добавив к нему культурно-исторический фактор, специфический для каждого индивида.
Итак, субъективный мир (карта реальности) любого нашего современника, не говоря уже о далёких предках, может существенно отличаться от нашей собственной карты. Учитывая же, что обладатель привычной карты реальности формирует ее таким образом, чтобы добиться для себя максимального психологического комфорта, не стоит удивляться упорству, с которым она будет отстаиваться как «единственно верная». Не здесь ли кроется корни большинства межличностных конфликтов?
Лишь в младенчестве, человек познает мир через прямое переживание. Именно в этом периоде своей жизни он ближе всего к истине, ибо почти не отделяет себя от мира. Увы, человек разумный обладает способностью мыслить логически и выражать свои мысли языком. Это предопределяет его изгнание из рая целостности в ловушку двойственности, где он — субъект познания, а окружающий мир – «объективная реальность» — состоит из отделённых от него объектов познания. Весь последующий опыт обучения и рационализации восприятия перекрывает первые прорывы в невербальное, непосредственное переживание прямого знания. Оно вытесняется на периферию памяти (в подсознательное) объяснениями, убеждениями и приданием смысла. Царица естествознания – классическая физика — великолепно согласует воспринимаемое с понимаемым в непротиворечивую карту (модель) реальности. Предметы, которых в принципе можно коснуться, заполняют трехмерное пространство, где стереоскопическое зрение позволяет человеку хорошо ориентироваться и оценивать расстояния. Линейное время связывает прошлое с настоящим причинно-следственными связями, которые позволяют предвидеть будущее. Без всего этого человек бы не смог оценить близость к себе, например, крокодила, и риск того, что он будет им съеден. Так пространственно-временные основы рационализации восприятия стоят на страже выживания человека.
Между тем, атомная физика утверждает, что строительные кирпичики материи – молекулы и атомы – в основном состоят из пустоты (такова классическая планетарная модель атома, введенная Резерфордом и Бором). Получается, что прикосновение к твердому предмету – иллюзия, на самом деле мы ничего не касаемся. Скорее, мы прилагаем к объекту силу, а он, в ответ, прилагает силу к нам. Эти силы объясняют то сопротивление, которое мы чувствуем, когда сжимаем мяч или пытаемся просунуть руку сквозь твердую стену. Выходит, когда мы говорим «о материи», речь больше идет об энергоинформационном обмене субъекта познания с объектом, а не о какой-то «объективной реальности», которая без такого обмена всегда остается для нас недоступной. Снова субъективный фактор восприятия оказывается определяющим.
Но уж пространство и время точно являются объективными и существуют вне нашего восприятия? В конце этой фразы хочется поставить восклицательный знак. Но, вспоминая Канта, приходится поставить знак вопроса.
Иммануил Кант задался вопросом: каким образом мы знаем то, что знаем, или думаем, что знаем? Он утверждал, что пространство и время — это просто «формы интуиции» ( априорные формы разума), которые позволяют человеку структурировать опыт своего восприятия и понимания. На самом деле, все определяется предположением о локальности объектов «внешнего мира» и наличием причинных связей между событиями. Локальность стоит на страже познаваемости мира в рамках привычного двойственного восприятия, в котором пространство и время — необходимые атрибуты. Такой подход идёт еще от атомизма Демокрита и Аристотеля. Античные философы — основатели объективного детерминизма — сочли локальность очевидной истиной, поскольку воздействие тел друг на друга на расстоянии разорвало бы причинно-следственную связь событий. Это сделало бы Вселенную непостижимой, а жизнь человека непредсказуемой. Так способ мысли (логика) выстраивает модель мира в форме «объективной реальности».
Классическая физика берет начало из исследования того, как предметы движутся в пространстве и времени. Это система координат для всех её математических законов, в которых непрерывные процессы однозначно определяются через параметры объектов и начальные-граничные условия, в которых развиваются физические процессы.
Философия объективного детерминизма, подкрепленная классической механикой Ньютона, сформировала материалистический научный подход, который был противопоставлен метафизике и религии в качестве единственно возможного ключа к познанию природы. Вселенная Ньютона, выстроенная на картезианской основе детерминизма, не нуждается ни в Творце, ни в познающем и осмысливающем её Разуме, поскольку она — лишь «гигантский часовой механизм, запущенный случайно». Так резюмировал сущность детерминизма математик XVIII в. Пьер-Симон Лаплас.
Любые проявления нелокальной связи между сколь угодно удалёнными друг от друга объектами, такие как синхронные (когерентные) изменения состояния, равно как и воздействие сознания (внимания) наблюдателя на результаты его наблюдений, не просто противоречат классической науке, но и ломают ее материалистическое основание. В самом деле, расстояние и время теряют смысл в нелокальном мире, где причина и следствие легко меняются местами. В таком мире тотального единства невозможно и разделение на познающий субъект и познаваемые объекты. Этот мир мистиков и магов был объявлен «ненаучным» и всерьез не рассматривался вплоть до начала ХХ-го века. На страже «научного подхода» классической физики стояли такие гении, как основатель электродинамики Джеймс Максвелл и автор теории относительности Альберт Эйнштейн. Концепция электромагнитных полей обеспечивала локальность силового взаимодействия без прямого контакта. Предел скорости в виде скорости света обеспечивал причинность физических явлений и разделимость (локальность) физических объектов. Такие психологические атрибуты человека, как сознание или душа, рассматривались либо как вторичные эпифеномены его мозга, либо как предрассудки, рожденные темнотой и безграмотностью.
Именно поэтому квантовая механика, ломающая материалистические основания классической физики, и сам аналитический способ мышления на заре своего появления (100 лет назад) были встречены в штыки, прежде всего, физиками–традиционалистами. В квантовом мире, где допускаются нелокальные взаимодействия микрочастиц, нужда в понятиях пространства и времени пропадает. В нем нет ни «ближе», ни «дальше»; ни «раньше», «ни позже»! Эксперименты А. Аспекта (1980 г.) и более поздние Н. Гизина (1997), М. Баррета – М. Рибе (2004) показали, что элементарные частицы и даже их ассоциации, разделённые громадным для микромира расстоянием (десять и более км), по определённым внутренним степеням свободы (например, по спинам) ведут себя так, как если бы они представляли собой единое целое. «Квантовая механика, — пишет биофизик Марко Бишоф, — установила первичность неразделимого целого».
Неразделимость единого проявляет себя не только в микромире, на уровне квантов, но и в макромире, на космическом уровне. Галактики и другие макроструктуры Вселенной развиваются практически одинаково во всех направлениях от Земли, даже на расстояниях настолько огромных, что они не могут быть связаны светом, а следовательно, и сигналами, которые несет свет. Ключевые параметры Вселенной удивительно точно согласованы, что приводит не только к повторяющемуся возникновению гармоничных пропорций, но и — что статистически невероятно — условий, при которых в космосе может возникнуть и развиться жизнь (подробнее об этом см., например, Дж. Массер «Нелокальность»).
Поразительную согласованность проявляют и живые системы.
Косвенные свидетельства истории развития жизни на Земле указывают на то, что геном, организм и среда образуют единую согласованную биосистему, где функционально автономные части связаны друг с другом таким образом, что организм может выжить и произвести на свет потомство, жизнеспособное в условиях, которые могли оказаться фатальными для родителя. В отсутствие такой согласованности физические процессы обмена энергией вскоре нарушили бы структуру динамического равновесия живого состояния, приближая его к инертному состоянию температурного и химического равновесия, в котором жизнь невозможна. Вероятность того, что сложные организмы могли развиться на Земле методом проб и ошибок, как утверждает классический дарвинизм, за 600 миллионов лет, прошедших с момента зарождения жизни, ничтожно мала. Между тем жизнь не только не прервалась, но породила сложнейше организованные структуры, все больше фокусируясь на нервной системе и мозге как органах, в которых принципы квантовой физики воплощены в полной мере.
О масштабах согласованности можно судить, например, по анализу динамики обменных процессов клеточного уровня в человеческом теле, которое состоит из нескольких миллиардов клеток. Это, к слову, значительно превышает количество звезд в нашей галактике Млечный Путь. Из всего этого количества 600 миллиардов умирают и столько же рождаются каждый день, т. е. более 10 миллионов клеток в секунду! Каждые 90 секунд синтезируются миллионы антител, каждое из которых состоит из 1200 аминокислот, и каждый час появляются 200 миллионов новых эритроцитов. В теле нет ничего постоянного, хотя клетки сердца и мозга живут дольше остальных. Вещества, которые сосуществуют в каждый момент времени, вступают в тысячи биохимических реакций в теле ежесекундно. Для обеспечения столь согласованной работы всех систем обеспечения взаимосвязи с внешней средой потребовалось бы скорости сигналов, многократно превышающие предельную для классической физики скорость света. Иными словами, живой организм является в некотором смысле нелокальной квантовой системой (подробнее см. Э. Ласло «Теория целостности Вселенной»).
Суммируя все вышесказанное, мы можем сформулировать следующий вывод. Вывод номер 2: в тех случаях, где человек не может выступать непосредственным наблюдателем, т. е. субъектом познания (имеется в виду микромир, макромир и собственно человеческий организм) явственно проявляют себя признаки нелокальности.
Если сопоставить оба вывода, то становится понятным, почему на рубеже прошлого и нынешнего веков в естествознании и науках о человеке явно наметился переход от материалистического к холистическому философскому основанию, а сама физика в попытке выстроить онтологию фундаментальной (глубинной, непроявленной) реальности все явственнее возвращается к своей прародительнице метафизике.
Напомним, что метафизика является единственным видом знания, которое вполне самодостаточно. Её понятия ниоткуда не выводятся, но сами являются организующим принципом объяснений. По словам французского философа-метафизика Рене Генона: «Метафизика не может быть основана ни на чем ином, кроме самого себя, уже в силу того обстоятельства, что она является знанием универсальных принципов, из которых выводится всё остальное, включая среди всего прочего и то, с чем имеют дело самые разные науки, несмотря на то что они это и отрицают».
Из самой приставки «мета» (сверх) следует, что метафизическим является то, что находится за пределом «физически возможного», «природного». Ближайшее понятие, с которым неразрывно связана метафизика, – это трансцендентное, или «запредельное». Её первичные принципы даны в отрицательных понятиях. Так, например, понятие «Абсолют» (Бог, Брахма, Дао, и т. д.) вводится через отрицание. Так, «Бог» в христианстве, как и «Брахма» в индуизме – это всегда «ничто из сущего». Это не удивительно, поскольку слов для описания трансцендентного в человеческом опыте изначально двойственного восприятия мира нет и быть не может. Означает ли всё это, что метафизика – лишь сугубо теоретическое знание, основанное на абстрактном мышлении? Ни в коей мере, скорее, наоборот: это эмпирическое знание! Доступ к запредельному, открытый магам и шаманам в силу особенностей архаичного сознания человека (см. Хорошо забытое. Представление об архаичном сознании. Часть 1) , составлял эмпирический базис всех древних религий и будущих философских учений.
Метафизика утверждает, что природа, доступная для восприятия, это только часть реальности. Более того, она вторична и относительна, со всеми ее свойствами и объектами. Одно из главных ее свойств это непрерывное становление и развитие. Эволюция материи (в том числе и живой) воплощает целеполагание, которое исходит из непроявленного Источника всего сущего (Мирового Разума). В древнем индуизме (философия Санкья) этот источник именуется Пракрити, в буддизме — Шуньята (Великая Пустота), в греческой философии — Великий Логос. Это то, что следует понимать как синоним Непроявленного Трансцендентного Единства. Это невыразимое единство по своей сути принадлежит Вечному, где категории пространство и время лишены смысла.
Здесь мы подошли к формулировке последнего вывода.
Вывод 3: пространство и время – суть ментальные конструкции человека, способного в силу своей разумности к познанию мира, но погруженного от рождения в ловушку двойственного восприятия (ссылку на статью «Ловушка двойственного восприятия» см. выше). Эти конструкции являются эволюционно целесообразными на данном (эгоцентричном) уровне осознанности, поскольку обеспечивают человеку безопасность и прогнозируемость поведения.
Можно предположить, что, с расширением спектра осознанности до уровня духовного пробуждения и мироцентричного восприятия, рудименты пространственно-временной карты реальности будут постепенно отмирать. Косвенным подтверждением этого являются свидетельства духовно пробужденных людей, тотально пребывающих в настоящем моменте и переживающих при этом нелокальное единство с непроявленным Источником всего сущего (см. например, Э. Толле «Сила настоящего»).
